Вчера непонятно каким образом в Москву пробрался мартовский Кипр. Я его сразу узнала.

Этот ветер, балансирующий между летним теплом и весенней прохладой, еще не решивший, на чем остановиться.

И дождь, который все-таки поймал нас на полдороге к дому. Правда, на этот раз он быстро закончился и не успел вымочить нас до нитки, как тогда, на набережной Ларнаки.

Было что-то еще неуловимое в воздухе. Что-то такое знакомое, кипрское.

— Просто стало меньше машин и выхлопных газов. Вот мы воздух и почувствовали, — сказал Сережа.

Но воздух-то был не московский. Влажный, дразнящий, насыщенный. С привкусом моря. Нет, я не могла перепутать.

Мы сделали наш традиционный круг, а я все не могла надышаться.

И вдруг… Чайки. Они разгуливали как ни в чем ни бывало прямо посреди шумной площади.

Все-таки, я оказалась права. Где-то море. Где-то Кипр. Где-то совсем близко.

Ближе, чем нам кажется.