Дело было на даче. А дача у нас тогда была в черте Калуги. И гостям было очень удобно к нам ездить. В любой точке города сели на троллейбус – и через двадцать минут у нас. 

И вот одним чудесным летним утром я медленно пробуждалась после очередных посиделок с очередными гостями, завершившимися за полночь. Было нелегко. От того, что спала я мало. И от того, конечно, что ночные возлияния даром не прошли.

Этим утром я чувствовала себя уязвимой и хрупкой, как хрустальная рюмка. И даже более хрупкой. Я старалась не двигаться, чтобы не нарушить зыбкое равновесие этого утра. Лежала на диване и думала. И все вокруг меня как будто замерло.

И вдруг в комнату ворвалась моя сестра. Свежая, как всегда стремительная. Когда я смотрю на этот сгусток энергии, мне кажется, с ней обязательно произойдет что-то невероятное и прекрасное. Совсем скоро, прямо вот сейчас, минут через пять.

Она присела на край дивана, прищурила свой глаз художника и ахнула:

— Бог мой! Как же ты сейчас похожа на Некрасова!

— На КОГО???

— Ну знаешь, у Крамского есть такая картина «Некрасов периода последних песен». Ты сейчас выглядишь совсем как он. На белом диване, бледная такая, печальная, в белой рубахе…

И все. Пришел конец моей хрустальной зачарованности. Мне стало смешно. Во-первых, потому что песнями тут и не пахло, во-вторых, последний период как-то со мной совсем уж не вязался. Это звучало чересчур зловеще. Как приговор. А у моей сестры глаз — алмаз, ее не проведешь. В общем, из заторможенного состояния она меня вывела.

С тех пор так у нас в семье и повелось. Если я вдруг ложусь и начинаю жаловаться на недомогание, Сережа говорит: «Что-то ты мне Некрасова сегодня напоминаешь. Периода последних песен».

И это срабатывает – я быстренько начинаю реанимироваться. Нечего бока отлеживать. Рановато еще. Некрасов он вон сколько написал, прежде чем на это полотно Крамского попал.  

Но даже на нем великий русский поэт, умирающий от рака, отчаявшимся не выглядит. В руках – стопка исписанных листков бумаги. И взгляд упорный и сосредоточенный.

Пишет человек.