Одно время я подсела на английские теледетективы. И совсем не потому, что там в каждой серии – по три-четыре трупа. Не поэтому.

Просто там все другое — другой ритм, юмор другой. Роскошные английские сады, старушки, в шестьдесят принимающие ухаживания, а в семьдесят выходящие замуж. Деревни – ни чета нашим, в которых все поголовно чем-то маниакально увлечены: рыбной ловлей, разведением цветов, рисованием, пением в хоре или коллекционированием марок. И все состоят в соответствующих клубах. А в наших деревнях и клубов-то не осталось…

А еще я слышала, что в Англии есть охотники за привидениями и служба помощи жертвам похищения инопланетянами. Живут же люди!

Я уже не говорю о пятичасовом чаепитии — традиции, которой англичане следуют испокон веков. Есть в этом какая-то устойчивость существования, в то время, как мы здесь всегда чувствуем себя как на пороховой бочке, не зная, какие перемены нас ждут завтра.

А потом я встретила лорда.  

Приехав как-то на дачу к приятельнице, я попала прямиком к застолью. И меня усадили рядом с лордом. Настоящим, английским. Под пиджаком – жилет, галстук, часы на цепочке. Седые вьющиеся волосы. Словно высеченное из скальной породы лицо с сеточкой мелких морщин, как следы обдуваемых эту породу вековых ветров. Лицо — словно со старинного портрета викторианской эпохи. Порода.

С ним рядом – жена, милая русская женщина. Время от времени она тихим голосом переводила ему то, о чем говорили присутствующие. Но в основном участвовала в разговорах сама.

Он невозмутимо восседал за столом с прямой спиной и как-то не особенно переживал о том, что 90 процентов сказанного проходило мимо него. Подливал периодически себе в бокал вино и смотрел вдаль, как будто видел там то, что ведомо лишь ему одному.

«Не обращайте внимания, просто он переживает, — пояснила русская супруга Татьяна. – Телевидение предложило сделать передачу о его семье. И он очень беспокоится по этому поводу».

Стали вырисовываться подробности. По словам Татьяны, английские аристократы сегодня не в состоянии содержать свои наследные поместья. Им остается лишь заключать договор с государством, по которому их родовые замки начинают принимать туристов или становятся декорациями торжеств. И красиво звучащий титул – не столько преимущество, сколько проблема.

А я спросила Татьяне, как ей живется в Британии. И призналась, как мне нравится особая атмосфера английских сериалов.  

«Это большая иллюзия, — сказала она. — Там довольно скучно. У англичан существует три святыни – королева, коттедж, т.е. собственный дом, и церковь. Все остальное не столь важно. Согласитесь, это довольно пресно.

И потом, они совершенно не знают такого понятия, как душа. Что для русского человека всегда на первом месте. Если при них произнесешь это слово, так много нам, русским, говорящее, они переспрашивают: что это такое?»

«Ведь так, Мулечка? — нежно склонилась она к супругу и потрепала его по рукаву. — Нет, там жить довольно сложно. Особенно в английской провинции».

Я посмотрела на нее с недоверием – кокетничает, строит из себя утомленную эмигрантку.

…Вечером я как всегда уютно устроилась перед телевизором в своем любимом кресле. Укрыла ноги пледом. Шла очередная серия Midsomer Murders. После первого по счету убийства, во время рекламы, я налила себе большую чашку ароматного чая с мятой. За окном сыпал умиротворяющий мелкий дождик. И чем тебе не Англия?