В этот раз в деревне мы ничего не сажали и не копали. Но мы сделали другие очень важные вещи. Выбросили старую кровать, которая стояла в доме неизвестно с каких времен. Опилили ветки яблонь, которые заставляли нас либо каждый раз им кланяться, либо идти к качелям в обход деревьев.

Мы сами удивились, как нам это пришло в голову. Потому что уже привыкли нагибаться, чтобы присесть на скамейку и задевать головой листву, привыкли к обстановке в доме, которая целиком досталась нам от прежних хозяев, а им, возможно, еще от кого-то.

От них же к нам перешел тяжелый засов на входной двери, которым мы пользовались, несмотря на явный абсурд, и решетки на окнах.

Как-то к нам приехали друзья и спросили:

— А почему у вас решетки на окнах?

Мы переглянулись: а и правда, почему? Через неделю мы их выломали и поставили пластиковые окна. И солнечный свет стал проникать в дом, а не в тюремную камеру.  

Опилить слишком низко висящие ветки яблонь нам не позволяла моя мама. Дитя военного времени, она боялась лишиться каждого яблочка, которое могло на них родиться. И мы подчинялись желаниям старого человека. 

Мы всему подчинялись и не обустраивали свою жизнь в деревне по своим правилам, так, как нам было бы комфортнее, как нам хотелось.

Вечером мы сидели в саду, пили чай и недоумевали, насколько, оказывается, привыкли подстраиваться под чужой быт, образ жизни, под чужие желания.

— Нужно все делать для себя, — уверенно подвел итог этого дня Сережа. И я была с ним абсолютно согласна.