Недавно я провела несколько дней в больнице. Ничего серьезного — плановая госпитализация: на капельницу я ложусь каждый полгода.

Правда, в этот раз это была полная изоляция, потому как ковид на дворе. Из палаты выйти было нельзя – даже еду привозили. Да еще и попала я туда накануне праздника. И пришлось два дня ждать рядовой процедуры, которая занимает-то всего часов пять.

Мне не давали таблеток, не ставили уколов, не гоняли на УЗИ, МРТ и гастроскопию. А рядом были люди, которые были реально больны. Которым было плохо. Которым предстояла долгая диагностика, назначение лечение, испытание препаратов…

Больница – это другая энергия. Там все передвигаются медленно, как рыбы в аквариуме. Все погружены в свои болячки. На их фоне мне было даже неловко ощущать себя такой легкой и стремительной. Такой здоровой.

В одну из этих больничных ночей мне не спалось. Я долго стояла у окна, смотрела на горящий вдали огнями Сити и желтые листья на фоне серой стены соседнего корпуса. На мир, в котором я еще трое суток назад передвигалась, как хотела, хорошо ориентировалась и не слишком глубоко его чувствовала. Потому что не умела сосредоточиться.

В свете фонаря листья на мокрых ветках казались пожелтевшими от времени и выброшенными за ненадобностью черновиками неудачных текстов. 

Глубокая ночь. Смятая постель, кровать на колесиках, полотенце, распятое на держателе для капельницы, кружка с водой… Не было ничего более реального, чем то, что находилось в радиусе нескольких метров. То, что освещал уличный фонарь – неровный кусок больничной палаты. Все остальное погрузилось во тьму и сон, на время перестало существовать.

Стоя у окна, я вспомнила, какой развалиной была еще три года назад, когда попала в больницу впервые.

И вдруг поняла, что эта ночь – про счастье. Про то, что я могу жить без боли — вставать и садиться, поднимать руки, застегивать пуговицы на куртке и открывать пакет с молоком, легко взбираться на третий этаж и перебегать дорогу.

Я вдруг поняла, что счастье – это…

…когда можно читать столько, сколько захочется, меняя бумажные книжки, открывая одну за другой электронные — книг я набрала с собой достаточно

…когда самая примитивная еда – суп с перловкой, манная каша, жиденькое пюре, разваренные макароны, сваренное до синевы яйцо и темная заварка из большого алюминиевого чайника – это не про убогую кормежку, а воспоминание о пионерском лагере

 …когда некуда торопиться, не надо понукать себя делать больше, соответствовать, быть выше, сильнее, быстрей, пытаться упорядочить в голове тысячу дел 

…писать от руки, чувствовать ручку, ее нажим, видеть, какие замечательные получаются буквы, как красиво выстраиваются абзацы, образуются пустоты и выделяются линии подчеркивания

…когда в перерыве между ЭКГ и анализом крови можно послушать 50-минутный эфир про мечты 

…возможность радоваться каждому маленькому шажочку, который удается совершить, каждой строчке, каждой улыбке, каждой обнадеживающей мысли.

Счастье в том, что, возвращаясь домой, резче ощущаешь свежесть осеннего воздуха, живую влагу на лице, приятную упругость асфальта под ногами

* * *

Вернувшись домой, я первым делом приняла душ, засунула в стиральную машину одежду, которую носила в больнице, вымыла вилку, ложку и пластиковые контейнеры, в которых Сережа мне приносил всякие вкусняшки, вернула книжки на полку, запихнула рюкзак на антресоли.

Я ликвидировала все следы. Сменила постельное белье – все начну начисто.

Огляделась. Ничто не напоминало о том, что несколько дней я существовала в другом мире.

Теперь все.

Теперь я вернулась.