Сегодня позвонила Оксанка. Мы познакомились несколько лет назад в Институте ревматологии. Все лежали там с больными суставами, а она еще и с изуродованным лицом – в крупных багровых пятнах. Оксанке поставили диагноз — красная волчанка.

В Институте ее знали давно — там многие лежали не по первому разу. Во время утреннего обхода к Оксанке подошел врач.

— Здравствуй! Ну, как твои дела?

— С мужем развелась.

— Это хорошо.

Как будто для окончательного выздоровления нужно было не лекарства по схеме принимать, а развод оформить. А может, так оно и было?

Оксанка была невероятно подвижной, много болтала, шутила, все время украдкой бегала курить на улицу.

— Ты куда? – спрашивала я, увидев ее в дверях палаты в верхней одежде.

— Пойду мир украшать, — бодренько отвечала она.

После моей выписки мы не встречались.

И вдруг сегодня она позвонила. Очередной раз лежит в больнице – захотелось поболтать с бывшей коллегой по несчастью.

Рассказала, что у нее обострение, а лицо стало еще хуже. Оживленно так рассказывала, как какую-то забавную историю.

— А мир-то по-прежнему украшаешь? – поинтересовалась я.

 — Ага. Сама страшнее атомной войны, но мир украшаю. Или укрощаю. Даже не знаю. Но вообще-то я уже не тот боец.  

По голосу чувствовалось – лукавит. Все такая же шустрая, громкая, неугомонная.  

Поговорив с ней, я подумала — ну вот ведь явный знак. Если неожиданно позвонил человек, звонка которого я никак не ждала.

Интересно, зачем?

Я посмотрела в окно. Там шел снег. Мелкий. Мокрый. Несимпатичный. И правда, пора идти мир украшать. Поздняя осень, слякоть – самое время.