Я сегодня иду на деловую встречу и зову с собой мужа. План у меня такой – пройтись до места встречи вдвоем. Получится километров шесть. А потом я пойду на интервью, а он вернется домой на автобусе.

По глазам вижу – ему неохота. Он хочет лежать на диване и читать. Или посмотреть интересное кино.

И это неплохо. Я могу и одна прогуляться.

Только тогда получится, что общаться нам некогда. Я вернусь домой, поем и усядусь за компьютер — начну расшифровывать интервью. Мы снова окажемся в разных комнатах и разных пространствах — каждый сам по себе.

У меня недавно умерла двоюродная тетка. Поскольку я не знала ни бабушек, ни дедушек, ни родных теток и дядьев, это была чуть ли не единственная близкая родственница. Я знала ее всю свою жизнь. Ей было за восемьдесят, и она давно болела. Но накануне отмечала Пасху, сидела за столом с детьми и внуками и признавалась моей маме в телефонном разговоре, что чувствует себя намного лучше.

А утром умерла. Не проснулась.

Никто из нас не знает, когда придет этот момент. Может, завтра. А может, через двадцать пять лет. Это может случиться в любой момент – в этом с нами, увы, не советуются.

Каждый день может оказаться последним. Каждый разговор, каждая написанная строчка или прочитанная книжка, каждый взгляд, каждая шутка, каждый кусочек вкусной еды и каждая впервые надетая красивая шмотка.

Каждая прогулка.

Поэтому я тащу Сережу с собой. Сегодня солнечно и не холодно. И я знаю наверняка, что эти полтора часа мы можем побыть вдвоем – идти, говорить, молчать, вспоминать, замечать, обсуждать, смеяться.

А все остальное непредсказуемо.